(no subject)

СОНЕТ В ОКНЕ

Уходит комната в слепую глубину,
И полки книг, и всё, что на столе, удвоя.
Вот отражение прилепится к окну...
Но врежутся в него лес и окно чужое,
Пришедшее – зачем? – из внешней тьмы,– и враз,
Чтобы прогнать его, возникнет занавеска,–
Она цветастостью – непрошено и резко –
Твой зыбкий натюрморт вдруг заслонит от глаз!

Ну что же – выйди в лес! Он вовсе не такой,
Как тот, что просквозил картинку отраженья:
Он – перспективой – в ночь, ему не стать доской.

Вернёшься – и опять подлунных теней танцы,
Чудесным образом лишённые движенья,
В оконном зеркале – как старые голландцы

(no subject)

Пусть будет вот это

ПИРЕНЕЙСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

"Сквозь туман кремнистый путь блестит..."
1.
И окна в туманах невнятны,
И свет рассеян неровно,
И выцветают пятна
Памяти неподробной,
И выцветают тучи
От серого, талого снега,
И выступают сучья.
На фоне жёлтого неба,
А кроме жёлтого света –
Ну что ещё есть на свете?
Не оторвать от ветра
Ивы чёрные плети,
От их свистящего гнева –
Марта вздорную сущность:
На фоне жёлтого неба
Кривые чёрные сучья.
2.
Беззаботно сбежишь с порога,
Ключ – в кусты, а тоску – в репейник.
И пускай поначалу дорога,
Чёрная, как кофейник –
И пускай, не успев начаться,
Громоздит она новые беды –
Лишь бы не возвращаться
По своему же следу.
3.
Овечьи склоны лукавы,
Смолою капает ель,
Остатки лавы, шуршащие травы –
Лучшая в мире постель!
Так может, и вправду хватит
Мелькания городов,
И лучше, как Гёте, в халате
Протирать диваны годов?
Но не на диваны мы сели –
На ведьмино помело –
И – пустыня...
И нет спасенья –
И от скорости скулы свело!
«В нынешнее не вживаясь,
Настоящего не оценив,
Тупо к будущему взываем,
Да из прошлого строим миф»
...А на козьих копытцах кто-то,
Не сатир и не фавн –
Иной,
Всё дёргает за верёвку,
Подозрительно схожую со струной...
4.
Тут, где в титанов древние боги
Кидались обломками скал,
На кремнистой блестящей дороге
Я в потёмках что-то искал...
В мешке утаили шило –
Вот и колет теперь глаза...
Разворачивается лопнувшей шиной
Накатившаяся гроза.
И польёт монотонная влага
С перекошенных Пиреней!
...Когда стану лохматой дворнягой –
Не кидайте в меня камней!
1996

Я этот стих пару дней назад вспомнила, и вдруг поняла, почему в пиренейских стихах появилась лохматая дворняга. Наверняка неосознанно, потому что мы об этом не говорили, – лохматая дворняга однажды в Пиренеях за нами увязалась на прогулку ¬– Нюшенька, в 5 раз её больше, – куда мелкой терьеристой дворняжке до ньюфихи – ей очень понравилась. Шла с нами от самого кемпинга, только на обратном пути от нас отстала в деревне, потому что ввязалась в драку.
Мы не сумели её отозвать. Вернулись, сообщили хозяйке кемпинга, что собака осталась в соседней деревне – подраться. А она нам ответила, что собака не её – общественная деревенская собака…

Вот и забежала в стих. Но Васька, конечно, хоть и фокс, если уж дворняга, – то очень мохнатая и большая, – одно ухо по–овчарочьи вверх, второе посерёдке загнулось книзу – как Васька говорил – фонтанчиком…
И одно ещё совсем маленькое

(no subject)

***
Бесшумные лопасти вёсел
Ритмичны в недвижной воде,
Шаги одинокого лося
Слышны, но неведомо где:

Прошёл он и ёлки сомкнулись.
Минута – как медленный год,
Рыбак на брезентовом стуле –
А рыба никак не клюёт...

И берег едва проползает,
И вёсла – подобие вил...
Ну хоть бы какой-нибудь заяц
Мне этот пейзаж оживил!

Над озером зеленоватым
Минута – как медленный год...
А лось? Был ли где-то, когда-то?
А вправду ли лодка плывёт?

Скользнула бесшумная выдра
Поближе к прибрежным кустам,
Так что ж рыбака тут не видно?
И треска сорочьего там

Не слышно... Тяжёлые лоси
Топочут неведомо где,
Но жёлтые лопасти вёсел
Мелькают в зелёной воде...

15 сентября 2012

Самые короткие дни

ВОЗВРАЩЕНИЕ ОСЕНИ

Никуда не хочу. Взять собаку – и в лес.
Все столицы не стоят парадов и месс.
Не пойду, даже если там кто-то воскрес,
Да к тому же до пасхи,
Столько долгих недель, столько дней и часов!
Лето, запертое на длинный засов,
Не подаст ни один из своих голосов!
И не сменятся краски:

Чёрно-белое фото январского дня
Этой скудостью цвета доводит меня!
И закат этот жёлчный, без искры огня –
Ни причин нет, ни следствий...
От кружения улиц – глупей и балдей! –
Хаос окон, прохожих, витрин и блядей…
Разве в Лувр заглянуть? Но от очередей
Я отвык ещё в детстве...

Никуда не ходить, ни на ком не скакать,
Лучше пусть по странице проскачет строка,
И уздечку под лавкой не надо искать –
Тоже связано с риском
Потерять ни за что ариаднину нить –
Лучше Дилана Томаса переводить
И болтать о Багрицком...

Вместо этой, к нам не добежавшей зимы,–
От Урала или из Бретани? – Из тьмы
Осень вновь возвратилась, увидев, что мы
Без неё в этот вечер,
Пригрозивший нам стать ожиданьем Годо,
Пропадём в гаммах ветра до верхнего «до»:
Ни к чему ни снежок, ни бутылка бордо...
Нет, от зимности лечит
Если уж не весеннее уханье сов –
Только арлекинада осенних лесов,
Только тень растворённых в листве голосов,
Только поздний кузнечик.

11 января 2006

(no subject)



Нет, от зимности лечит
Если уж не весеннее уханье сов –
Только арлекинада осенних лесов,
Только тень растворённых в листве голосов,
Только поздний кузнечик.

11 января 2006


Собаке Нюше



Шесть лет

***

Вновь приснились лыжи в Сосновке,

Петербургских лесов клочки,

Да трамвай, что скрипя и неловко

Проползает вдоль снежной реки...

Оторвись от белого круга,

Заберись – уж в который раз! –

В карнавальные зимы юга,

В те, где снег – лишь калиф на час,

Впрочем, он и на час не властен –

Сникнет весь перед рыжей сосной,

А дождей и туманов напасти

Все останутся за спиной!

Растворится тень памяти, гложущей

Без неё обглоданный век,

И полоски цветов придорожных

Отряхнут с брезгливостью снег,

Запестрят над тёплым асфальтом –

Чуть их ветер морской позовёт –

Тут же станет омега альфой:

Фильм закрутится наоборот.

Что ж, вернись к этим фильмам старым,

Перелистывай жизнь, шурша:

Ни базарам и ни хазарам

Ты не должен давно ни гроша,–

И окажется завтра не страшным,

Как обросший кувшинками пруд,

Как февральский, бледней светлой яшмы,

Первой робкой травы изумруд.

14 декабря 2012

День собутыльника



ЭКЛОГА СИЛЕНУ

Вот помпейская фреска!
Как пляшут вакханки и скачут сатиры!
Дионис чем-то занят?  Его почему-то тут нет?
Эй, Силен! Дай шматок что-ли свежего козьего сыра!
Перекинь через этот ничтожный провальчик
В три тысячи лет!

Во, спасибо! Поймал!
А теперь расскажи мне про эти оливы,
И откуда в лесах беотийских разросся такой виноград?
И с чего все вакханки – с манерами оперной дивы?...
Разберись-ка! Да, тут девятнадцатый век виноват!

Так... без козьего сыра Эсхил бы, пожалуй, и выжил
Не  случайно трагедии первые в мире – его
(То есть «пенье козлов»)... Ну, октавой чуть ниже, чуть выше
А насчёт молока... Но козлы, извини меня, не для того!...

А вот как без козлов обойтись чудаку-Эврипиду?
Никакого тут хора не хватит: актёры нужны!
И копытца надёжней котурн, хоть и хилые с виду,
И трагедии – ах! –персонажами густенько  заселены!

Времена и вообще-то плотнее набиты людьми, чем пространства,
Вон смотри, той оливе, наверно, не менее тысячи лет –
Не под ней ли король-трубадур  тут с  Бертраном де Борном  ругался,
И бренчали на арфах вдвоём, пока их  не разгонит рассвет?

Заселённость у дядюшки Хроноса – многоэтажна,
А  Пространство всего лишь  по плоскости населено...
Стенка Тёмных веков... (Как ты через неё перебрался отважно!
Да, Силен, ты силён, хоть и не протрезвел всё равно.)

Знаешь, Аристофан тебя  прочил нередко в герои,
И поэтому, славный Силен, мы с тобою дружны,
Ну, Мольер тебя переодел в Сганареля, не скрою...

Почему Ботичелли не привёл тебя в свиту Весны?


                                                                                                2 июня 2012

(no subject)

MEA!

Если время стреляет как птицу влёт,

Если время стекает с морщин как пот,

Как стекают остатки дождя на капот –

И ветер сметает их на скоростях,

Как приставшие к стёклам листья,

Как снежинки первые, как пустяк,

Не замеченный в рощах предместья,

Торопись:

Из групповой фотографии с надписью «Время»

Вырезают ножницами одного за другим,

И дырки, в плотной бумаге зрея,

Пропускают не память – фигурный дым.

И несолнечный день, и туман как сметана,

Сквозь него – только мутного солнца глазок…

Это – время пожухлой листвой платана

Улетает за ветреный горизонт,

Это – время вертится возле вечных вещей,

Вроде Сириуса, Любви и того же Рима,

Обтекая их, как скалу ручей,

И опять вырастает новый мир, тот, ничей –

Не из глины, брёвен или кирпичей –

Из ничего сотворённый рифмой.

2004

(no subject)

***Когда туман к воде сползает постепенно
И облака сидят на креслах площадей,
Я в городе сыром завидую Гогену –
Нездешности его деревьев и людей.

...Сухой чертополох танцует на бумагах,
В редакциях газет – машинок чёрный лом,
А в серых зеркалах, в пустых универмагах
Красавица ольха смеётся над тряпьём.

И небо чёрное над набережной встало
Всё в белых искорках, как старое кино,
И на экран ползёт видение вокзала,
Где паровоз летит в стеклянное окно .

Всё на места свои вернётся непременно.
И утки на воде – как тапочки Дега...
Шуршит буксир Маркé над розоватой Сеной.
И тихо. И рассвет. И тают берега.

(no subject)

1944-й

Мне четырнадцать. Юг жжётся.
Пляж на той стороне Дона.
В пёстрых тряпках песок жёлтый,
И акации в небе тонут.
Снова переплывёшь в город,
Кое-как привязав «фòфан» ,
И полезет тебе за ворот
Разговор из распахнутых окон.

Под каштаны проспектов вечерних
Редко выйдет какой мужчина,
Иногда промелькнёт машина,
И в машине погон чей-то...
А вечерний асфальт – жаркий,
И мороженого на углах нет,
А любая прохожая пахнет
Резедой в городском парке.

Цвет заката – терпкий, горчичный,
И тревогу сравнить не с чем...
Засыпают под утро мальчишки,
Пальцы вмяв в животы женщин.

1992


ОТРЫВОК

В бирюзовых осоках Азова,
На песке, среди лодок плоских,
Как умели казачьи вдовы
Утешенье найти в подростках!
Как тяжёлым двигали крупом,
Помощнее донской кобылы...
Вспоминать это, может, глупо,
Только всё это было, было,
И ведь всё – без единого слова,
Без единого скрипа двери!
Из-за них – до сих пор не верю,
Что не стать мне подростком снова...

1996